СТАРЫЙ СТОЛ

 Сегодня Чоли исполнилось пять лет. Почти половина ее жизни. Но она об этом даже не подозревает. Просто она стала менее подвижной, больше дремлет. Не хочет идти гулять, чувствуя, что на улице знатный морозец. Кое-как уговорил. И вот она мечется по двору, поджимая поочередно лапки, ищет где бы пристроиться, чтобы справить свои нехитрые собачьи дела.

               - Дура, да присаживайся где стоишь,- ласково наставляю я ее, - не то лапы поморозишь.

               А она все бегает от вкопанного в землю стола до засохшей лиственницы, облюбованной псами из нашего подъезда.

Этот стол давным-давно сколотили наши старики - они тогда были младше, чем я сейчас, - и обрамили его лавками. Целыми днями они на нем "забивали козла", а вечерами пристраивали над столом лампочку, подводя времянку к ближнему окну. Нынешние старики в домино не играют. Что-то разладилось в их хрупком мире. Те же самые старики, из уворованного на ближней стройке материала, обнесли изгородью прилежащую к дому территорию и понасажали елочек, лиственничек и топольков. А вездесущий клен пришел сам, опушив зеленью изгородь.

А позапрошлогодней весной Чоли принесла трех очаровательных таксюшек, в связи с чем она на зависть другим собакам щеголяла в лифчике, чтобы из-за своих коротких лапок не волочить вымечко по траве.

Все это я вспоминал, прячась глубокой ночью от морозного ветра за толстым стволом тополя.

А еще этот стол напомнил мне, как жарким летним днем запыхавшись от возбужденья, в квартиру ворвался Сашка.

- Папка, у Васьки сегодня день рождения, Мы устраиваем ему именины, дай что-нибудь! - выпалил он на одном дыхании.

- Подари ему какую-нибудь игрушку, у тебя ведь много.

- Да не, папка, до чего ты непонятливый, Васька - ведь кошка!

И схватив кусочек колбасы и еще чего-то, он запрыгал вниз по лестнице.

Когда, заинтересованный Васькиным днем рождения, я спустился во двор, то увидел вот этот тогда еще целый стол, накрытый какой-то яркой тряпицей, на которой была расставлена принесенная детишками снедь и изготовленные из песка куличи. Васька с косынкой вокруг шеи, в кукольной шляпе, и еще две кошки, сидя на столе, деликатно угощались колбасой, а гости чокались игрушечными посудинками, наполненными водой из толстостенной зеленой бутылки, и ели "понарошку" песочные куличи.

А Чоли уже топталась у двери, настойчиво требуя, чтобы я отвел ее домой.

Еще раз взглянув на покрытые пышной снеговой шапкой остатки стола, я открыл дверь подъезда.

Когда мы зашли в квартиру, было уже около двух часов ночи. День рождения Чоли уже закончился. Но я, растроганный воспоминаниями, угостил ее конфеткой, что, впрочем, я частенько проделывал и  не в столь праздничные для нее дни, пренебрегая "собачьими инструкциями".

А Чоли с хрустом сгрызла леденец, даже не подозревая, что у нее был день рождения.