И ВОТ,  НАКОНЕЦ,  Я – РЫБАК!

-Изра, слушай сюда, - сказал начальник отдела, протягивая мне приказы на командировку. - Поедешь в Астрахань. Там есть заводик, который "вышивает" ПЗУ. Привези хотя бы один кубик. Если не дадут, а тебе обязательно не дадут, купи, там, икры и еще чего по усмотрению. Директор, когда подписывал командировку, даже прослюнился. Возьми с собой Вячеслава Васильевича, у него там родители. Может, помогут и в том, и в другом. Во всяком случае, таких как Слава надо поощрять. Сколько он уже не был в отпуске? То-то! А икру привези обязательно, а то елозить мне мордой по не струганному столу. Все.

Встречал нас отец Славы на "МОСКВИЧЕ". Как я понял, отказ с моей стороны поселиться у них вызвал бы глубокую обиду. Мне даже предоставили отдельную комнату.

В квартире был удивительный запах. Это не был запах кухни или парфюмерии - пахло домовитостью, пахло тем запахом, который редко встречается в нынешней жизни, когда все торопятся неизвестно куда. Анастасия Петровна собрала экзотический, по омским понятиям, стол. Ломти золотистоподжаренного сазана величиной с добрый мужской кулак (это когда в Омске, кроме минтая, ничего не было) и ароматнейший самогон, не уступавший по своим вкусовым качествам хорошему коньяку.

А потом мы, захмелевшие, пошли осматривать Астрахань. Во мне проснулись воспоминания моего детства - эвакуация через этот город в 1941 году. Я довольно уверенно узнавал расположение примечательных объектов. А от кинотеатра "Октябрь" я пришел просто в восторг. Еще до первой мировой войны какой-то гражданин Астрахани, к сожалению, не упомнил его фамилии, посадил дома, в обычные цветочные горшки, косточки от съеденных им фиников. Наверно, это был замечательный человек. В голодные годы он,  отказывая себе,  отапливал помещение, в котором тянулись вверх эти теплолюбивые растения. Ухаживал за ними и во время Великой Отечественной войны. Пальмы росли. Он был вынужден пробить крышу и сделать над ней  купол. И все это надо было отапливать! А потом он подарил эти пальмы городу. И город возвел над этими пальмами купол из стекла. Внутри купола было размещено трехэтажное здание кинотеатра. На галерее третего этажа, на уровне крон пальм, можно было отдохнуть от палящего уличного зноя, наслаждаясь мороженым, видом экзотических растений, посаженных под пальмами, и разглядывать попугаев всех расцветок и размеров, и конечно, вездесущиих воробьев. А перед кинотеатром соорудили простой по архитектуре фонтан, изумительно освежающий воздух. Все вышеизложенное - краткая прелюдия к рыбалке. Ведь я пишу о рыбалке?

В один из воистину прекрасных дней мы погрузились в ЕРАЗик и отправились вниз по Волге. Собственно говоря, как мне объяснили старожилы, Астрахань расположена не на Волге - там Волги нет,  а на одном из рукавов ее дельты. Мы спустились вниз по протоке на шестьдесят километров. На всем пути до самого горизонта простиралось сухое плато. Это даже нельзя было назвать степью. Где-то вдалеке видны были рисовые чеки. На этой безжизненной поверхности  глазу даже не на чем было зацепиться.  И только вдоль берега рос прозрачный ивняк, возле которого мы и остановились. И я вновь вспомнил эвакуацию.

 Глубокой ночью на Астраханском рейде нас пересадили с морского теплохода "Советский Туркменистан" на крохотный колесный пароходик "Красноармеец". Нам досталось место на настиле верхней палубы. Проснулись мы от предрассветного холода. Казалось что пароходик продирается сквозь заросли камыша, лотоса и каких-то других неведомых мне водяных растений, достигавших верхней палубы. Стоял гомон просыпающихся птиц, а может быть, и животных. С тех пор прошло не менее сорока  лет. На этом месте теперь простиралась необъятная пустошь. А рыба лишилась нерестилищ - родильного дома.

Василий Павлович расстелил в тени ивняка огромный белый брезент. Выложил на него привезенные припасы. Все, а нас было шестеро, выпили для начала по полному стакану водки. Затем мне со Славой вручили удочки и отправили на рыбалку.  Это были невиданные мною ранее удочки. На конце лески была привязана палочка, к которой, опять-таки на  коротких поводках, были привязаны три крючка. Никакие мои уверения  в том, что я не умею удить, впечатления не произвели.  Мы сели на складные стульчики, нанизали червей, закинули удочки и тут же вытащили их обратно. Почти на каждом крючке извивались небольшие - сантиметров пятнадцать-двадцать - рыбки. Так, без всяких подсечек и других рыбацких приемов, мы вытаскивали тарашек - не путать с таранью - от одной до трех рыбешек зараз. Наловив полное ведро, мы все опять дернули по стакану и поставили вариться уху. А на столе, то бишь, на брезенте появились  давно забытые деликатесы, глядя на которые, я понял, что нахожусь в обществе, не пойманных браконьеров. Да и кто в Астрахани не браконьер?

А пока дорогие гости выпивали и закусывали, Василий Павлович выбросил из котла всех тарашек и положил туда привезенные голову севрюги и махалку сома.  Больше я такой ухи не ел. Никогда. А учитывая свой возраст и величину пенсии,  больше никогда этого не случится. Во время короткой прогулки мы обменяли у находившихся неподалеку пастухов полбутылки водки на полмешка лещей. Потом я уснул. Это не был тяжелый хмельной сон - это был легкий безмятежный сон, вызванный опьянением свежим воздухом и беззаботностью. Выпив на прощанье холодной ухи из свежего леща, приправленной молодым  пахучим укропчиком, после очередного стакана водки, мы отправились домой. Дома пили коньяк.

Низкий поклон вам, Анастасия Петровна и Василий Павлович!

ПЗУ, как и предполагалось,  мы не достали. Но задание по командировке с честью выполнили - Борис Иванович мордой по столу не елозил. В Омск возвращались поездом, так как, в отличие от "Аэрофлота", багаж в нем не досматривался. В Саратове была пересадка. В магазинах кроме минтая ничего не было. Это-то на Волге!

Вот и все о моих рыбалках. Прекраснейший отдых рыбалка. Рекомендую.

Да, я еще не сказал вам за раков.