ПОНЕДЕЛЬНИК

 Существует категория людей, которые все время вынуждены искать выход из, казалось бы, безвыходных положений.  Одни из них ищут выход каждый день, другие - только по понедельникам. Гриша  (фамилию не называю по вполне  понятным  соображениям) принадлежал к числу последних.  Я стал ему  симпатичен  после того, как  однажды, возглавляя группу ДНД,  запер его на ночь в опорном пункте,  а не отправил в  вытрезвитель.

После этого он стал частенько заглядывать ко мне в  лабораторию,  чтобы "стрельнуть" трояк или пятерку.  А так как, по  его мнению,  неприлично сразу же переходить к делу, то он предварительно  рассказывал  мне  всякие байки из своей насыщенной подобными историями жизни. Привожу одну из них.

                                  ***

 - Сидим  мы  это,  значит,  на дне кабельного  колодца. Дождь, а нас не колышет. Мы над люком палатку натянули. Оранжевую  такую. Но холодрыга, я тебе скажу!.. И голова, сам понимаешь,  раскалывается. Ты же знаешь, как это бывает по понедельникам. А Михеич - это, значит, того... В  руках  кабель держит, толстенный такой кабель. Жил в  этом  кабеле - до ... перепутаешь,  а  то  потом, знаешь, ни в жисть не распутаешь. Разве  в понедельник можно такую работу поручать?  Совсем начальство  без понятия! Вот, значит, Михеич туда-сюда этот кабель  крутит  и мне это,  значит,  намекает:  "Сходи к бугру, пусть хоть сто грамм даст, а то как работать?".

А у бугра тоже понедельник. И даже ощущение, что слышно как  у него голова трещит. Но уже вроде как подлечился, потому как запах свежий, не перегар.

- Что,- говорит,- за спиртом пришел?

И глаза свинцовые. Насквозь пронимают.

- Да шеллак надо развести,  а то кабель вон какой толстый, многожильный. И изолировать надо.

- Тащи шеллак сюда.  Здесь разбавишь. Знаю я вас, детей моржовых! Сам монтажером был.

"Ну,- думаю,- а где я тебе шеллак возьму,  когда мы его еще  на  прошлой неделе на "пузырь" променяли".  Это же самый лучший  мебельный лак!  Хотя пить его практически невозможно: потом это, значит, как  канифоли наелся. А сам я уже в дверь, вроде  как за шеллаком.  А бугор,  стерва, ухмыляется, знает, что шеллак давно пропили. Кажется тогда и ему поднесли.

А на улице... Сам знаешь, когда дождь в снег переходит. Ладно,  думаю,  возьму "пузырь" за свой счет, фиг с ним. А на закусь фрукту сушеную. Ее долго жевать можно.

Гляжу - а яблоки сушеные,  блин,  по цвету, как шеллак. Если их  тонюсенько-тонюсенько нарезать - ни один хрен не отличит. Тут  же  за гривенник  купил зеленую бутылку,  чтоб не разглядеть, что  внутрях.  Засыпал это,  значит,  пластиночки яблочные в  "пузырь" - и к бугру. А он то на меня, блин, посмотрит, то  на бутылку.  Даже  на  ладонь  высыпал  несколько пластинок.  А потом - нехотя так, к сейфу. И почти полную бутылку  наливает.  "На,- говорит,- и больше в  этот  месяц  не приходи".

Я это,  значит,  уходить.  До свиданьица, мол. А он мне стул  пододвигает:  "Нет,  Гриша, ты садись. А то знаю я вас: спирт  сольете и завтра тоже понедельник  устроите.  Потряси, чтоб быстрей разошлось, растворилось  чтоб".

Сижу, трясу.  А чего, мы и яблочную настойку потреблять можем...

Михеич полог палатки задраил. Разделили мы это, значит, почти  по стакану получилось.  Вздрогнули.  Сидим,  хихикаем. Михеич  кабель этот вообще в сторону откинул.  Прижались мы с ним  друг  к дружке для тепла - и тихонько так про Байкал поем.  А тут это, значит, полог с люверсов  долой  и - бугровая рожа возникает  и эдак демонстративно яблочные  пластинки пожевывает. Те, что из бутылки вытряхнул. Вот гад!

"Теперь я  у  вас  телефонистом,  а  Михеич  в какой-то "ящик" устроился. В  охрану. Ему, блин, теперь совсем кранты, - сопьется, не то с завистью,  не то с  осуждением  подытожил Гриня, и доверительно пояснил: - Охрана ведь!"